Я впервые осознал, что у меня проблемы с тревогой, еще в 2014 году. К тому времени я только поступил в аспирантуру, и интенсивная рабочая нагрузка привела мой разум в хаос. Чтобы было ясно, это был не первый раз, когда я испытывал тревогу — я всегда был чем-то вроде нервного сгустка энергии, — но это был первый раз, когда я признал тревогу реальной проблемой…

То, что раньше было приступами беспокойства, переросло в более постоянный поток беспокойства, который, казалось, поглотил меня. Стало труднее выполнять повседневные задачи, от школьных заданий до общения, не думая о катастрофических последствиях и не сомневаясь в себе каждый раз, когда я говорю или действую. Я также начал испытывать мышечное напряжение и периодические головные боли, которые, к счастью, не были изнурительными.

Мой врач подтвердил мою проблему и прописал антидепрессанты. Хотя лекарство помогло ослабить тревогу, оно также заставило меня чувствовать себя эмоционально опустошенной, отгороженной стеной и роботизированной.

Завоевание контроля

Тем не менее, лекарства было достаточно, чтобы я могла нормально функционировать, и в течение нескольких лет я без энтузиазма пыталась решить проблему беспокойства, пробуя разные дозы антидепрессантов и время от времени практикуя терапию. Примерно в 2018 году, когда я начал испытывать некоторую депрессию наряду с тревогой, я решил заняться своим психическим здоровьем. С помощью моих врачей я остановился на антидепрессанте (и дозировке), который помогал мне, и посещал всегда одного и того же терапевта. Я даже начал делать несколько заметок во время сеансов, чтобы усвоить все, что мы обсуждали. В целом я приложил больше усилий, чтобы быть внимательным к своим мыслям и настроению; я

пробовал вести дневник и медитировать.

В течение шести месяцев я чувствовал себя очень хорошо. У меня было более четкое представление о том, чего я хочу в жизни (от дружбы до секса и работы), и меньше решений диктовалось тревожным беспокойством. Я научился утихомиривать внутренний монолог, который грыз меня: «Ты должен сделать это. Ты не должен этого делать». Я был более присутствующим и, как правило, мог работать намного лучше. Это длилось почти два года.

Настройка на неудачу

В начале 2020 года я переехал из Канады в Германию — не по работе и не по романтическим причинам — мне просто хотелось приключений и перемен. Естественно, было немного напряжно; тем не менее, во время переезда беспокойство еще не так проявляло себя.

Через две недели после моего переезда разразилась пандемия. К моему удивлению, мое психическое здоровье оставалось крепким. Тут и там было несколько всплесков тревоги, в основном из-за неизбежной неразберихи в первые дни карантинов, но по сравнению со многими другими людьми у меня все было хорошо.

Когда наступило первое пандемическое лето и все снова открылось, жизнь, казалось, пошла довольно гладко, учитывая все обстоятельства. Оглядываясь назад, я понимаю, что по мере приближения конца 2020 года я стал слишком самодовольным со своим новым взглядом на жизнь с низким уровнем беспокойства. По крайней мере, я не готовился к тому, насколько суровыми будут осень и зима.

.Нисходящая спираль

В начале ноября большая часть города закрылась и оставалась закрытой почти семь месяцев. Возможности для общения были сильно ограничены, и было мало мест, где можно было бы сменить обстановку.

К началу 2021 года мое психическое здоровье пошатнулось. Обыденность повседневной жизни угнетала, и с таким количеством свободного времени ко мне снова вернулась тревога. Мой разум постоянно перебирал вещи, о которых нужно было беспокоиться: не будет ли изоляция стоить мне новых друзей, которые у меня появились прошлым летом? Разве я не должен использовать все это время дома, чтобы сделать что-то полезное? Действительно ли переезд за границу был правильным решением?

Возможно, самое большое беспокойство было о самой тревоге: как мне остановить это остановить?

Было четкое ощущение, что работы, которую я проделал, чтобы избавиться от беспокойства, было недостаточно. Хуже того, я чувствовал себя более тревожным, чем раньше, несмотря на все мои усилия и лечение в течение последних нескольких лет.

Возвращение к нормальному состоянию

В этом чувстве была беспомощность, и, казалось бы, бесконечная изоляция только усиливала его. Но когда город начал вновь открываться, во мне появилось достаточно оптимизма, чтобы хотя бы подумать о том, как мне справиться с тревогой. Увеличивать количество принимаемых лекарств было невозможно, а терапию не рассматривали, поскольку единственные терапевты вокруг были либо слишком дорогими, либо недоступными.

Поиск других решений потребовал некоторой работы. Я обдумал все возможные стратегии для борьбы с моей тревоги. Я прочитал заметки о терапии и составил список подходов, которые можно попробовать: все, от ведения дневника и медитации до написания маленьких заметок на стикерах, напоминающих мне включить музыку или сделать что-то приятное, чтобы отвлечься от собственных тревожных мыслей.

Хотя мой «рецидив» был хуже, чем любая предыдущая тревога, у него был один плюс — это было не первое мое родео. Я понял, что вся работа, которую я проделал ранее, чтобы справиться со своей тревогой, все инструменты, которые я разработал, всегда были в моем распоряжении. И как только я понял, какие из них работают на меня, моя тревога внезапно снова стала управляемой. Что еще более важно, мне больше не казалось, что забота о моем психическом здоровье — это работа. Теперь я знаю, что у меня всегда есть доступ к инструментам, которые мне нужны, чтобы выбраться из ямы беспокойства…